Кэтрин Куртц - [Легенды о Камбере Кулдском 1-2] Камбер Кулдский. Святой Камбер
Вдруг Бенедикт обмяк у стены и сполз на пол.
Райс еще раз коснулся нужного места и увидел, что возле него кто-то копошится, излучая смятение и страх.
Райс убедился, что обморок будет длительным, затем выскользнул из разума и прервал контакт. Он обнаружил, что истекает потом, что рука его судорожно сжимает руку Камбера, который смотрит на него с почтительным уважением, даже с некоторой боязнью. Райс отпустил руку Камбера и с трудом проговорил дрожащим голосом:
— Что случилось?
— Он потерял сознание, — прошептал Камбер. Легкая улыбка играла на его губах, — Брат Бенедикт! — позвал он. — Брат Бенедикт, что с вами?
— Он без сознания. Я думаю, что ему плохо, — послышался голос аббата. — Брат Пол, брат Финеас, идите сюда.
Послышался шум бегущих ног.
— Бенедикт, скажи что-нибудь. Финеас, позови кого-нибудь! У него шок. Бенедикт, что с тобой?
Райс попытался заглянуть сквозь решетку, а Камбер спокойно стоял на коленях, немного склонив голову и прислушиваясь.
— Предложи им помощь, — почти беззвучно прошептал он.
Райс прижался к решетке.
— Отец аббат, может, я могу помочь? Я Целитель.
Никто не отреагировал на его слова. За стеной послышалась возня, беготня, перешептывания, а затем кто-то громко сказал:
— Я не понимаю, что с ним, отец аббат. Если это просто обморок, то он должен был бы уже давно пройти.
— Он очень много постился в последние дни, — сказал другой. — Я предупреждал его, что два раза в месяц — это слишком много.
— А может, это колдовство? — прошептал третий. — Боже, спаси нас!
— Чепуха! Не впадайте в панику, — послышался голос аббата, — Лорд Райс, вы еще здесь?
— Да, отец аббат. Я слышу. Что произошло? Может, я могу помочь чем-нибудь?
Он взглянул на Камбера, и тот одобрительно кивнул.
— Я не знаю, милорд. Брат Бенедикт в обмороке, и наш врач не может привести его в сознание. Может, вы заглянете сюда и посмотрите на него?
— Пожалуйста, отец аббат. Для меня большая честь оказать вам посильную помощь. Я чувствую себя виноватым в том, что произошло.
Камбер прикрыл рот рукой, скрывая улыбку, и Райс строго посмотрел на него.
Но я не могу понять, почему он так остро воспринял смерть своего деда, — поспешно добавил он.
— Вам не за что ругать себя, милорд. Брат Финеас, пожалуйста, проводи лорда Райса. А вы помогите мне перенести брата Бенедикта в его келью.
Когда за стеной все затихло, Камбер встал и глубоко вздохнул.
— Надолго ли обморок? — прошептал он.
— Минут на пятнадцать-двадцать!
Райс, вставая, попытался заглянуть сквозь решетку.
— У меня будет много времени, чтобы привести его в себя. Я постараюсь все прочесть в его мозгу. Это, может быть, наша единственная возможность.
— Во всяком случае, мы… — начал было Камбер, но прервался на полуслове и закашлялся.
Дверь отворилась, и в комнату заглянул брат Финеас.
— Лорд Райс?
— Могу ли я пригласить с собой брата Кайрила? Мы часто работали вместе.
— Но…
— Пожалуйста, брат. Я — монах, — напомнил ему Камбер, — Идем, нельзя терять времени.
* * *Этим вечером Райс и Камбер, держась за руки, сидели в комнате гостиницы за круглым столом, между ними горела свеча. По прибытии сюда они быстро поели внизу, в общей столовой, отогрелись после скачки по заснеженным равнинам и поднялись в свою комнату.
Последние полчаса они провели в глубоком трансе. Райс передавал Камберу информацию, воспринятую им во время короткого обследования разума Синхила. Передача мысленных впечатлений была гораздо проще, эффективнее, чем передача словами.
Первым вышел из транса и прервал контакт Камбер. Он выпрямился в кресле и потер онемевшие кончики пальцев, восстанавливая кровообращение. Веки Райса затрепетали, и он тоже сделал глубокий вдох, затем другой, третий, вытесняя из разума остаточные явления транса. Камбер зевнул и наполнил две кружки ароматным вином.
— Ты очень искусно провел считывание мыслей, хотя обстановка была сложная. Должен сказать, что я поражен.
Райс потер глаза и заставил взгляд сфокусироваться на Камбере.
— Да. Он великолепен, хотя и нетренирован. Но… — Он устало вздохнул. — Но, черт побери, почему такой незаурядный человек так искренне пожелал сделаться монахом! Это усложняет все дело.
— Он был честен перед собой. — Камбер улыбнулся, — Синхил — священник, он чувствует призвание к этому. И он — хороший священник. При нынешних обстоятельствах он и не мог быть никем другим.
— Джорем это бы понял, а я не понимаю, — упрямо настаивал Райс. — Весь вопрос в том, захочет ли он нарушить обет ради короны. Я уверен, что после соответствующего обучения он вполне способен быть королем. Но захочет ли он? Что для него выше: долг рождения или долг обета? Ему придется делать трудный выбор. Имеем ли мы право предлагать ему этот выбор?
— Нарушить обет и одеть корону? — Камбер вздохнул. — Жениться, произвести наследников, восстановить династию — это для большинства людей радостная задача. Но с Синхилом такого не будет. Боюсь, он — настоящий священник. И хотя мы можем уговорить его покинуть обитель, сбросить монашескую одежду, выйти в мир, жениться и надеть корону предков, — а я уверен, что мы это должны сделать, — он никогда не будет счастливым человеком, по-настоящему счастливым. Мы даже не имеем права предоставлять решение ему самому, если есть хоть малейший шанс, что он может отказаться. Синхил Халдей н должен стать королем.
— Но…
Райс положил локти на стол и, опустив на руки голову, погрузился в раздумья.
Камбер долго молчал и наконец спросил:
— Ты уверен в этом?
Райс покачал головой.
— Мы так мало знаем о нем. А что если мы ошибемся?
— Ошибиться могу только я. — Камбер хмыкнул. — Ведь вы с Джоремом уже решили выступить против тирании, свергнуть злого короля и восстановить истинного наследника трона.
Райс улыбнулся, несмотря на усталость, но затем снова стал угрюмым и посмотрел на Камбера.
— Я знаю. И ты, конечно, прав. Синхил обладает слишком большим потенциалом, так что мы должны попытаться посадить его на трон. Но цена…
— Она будет высока для всех нас. — Камбер кивнул. — И смерти крестьян — это не последние смерти, не окончательная цена, которую нам придется платить, И даже если нам удастся вытащить Синхила из святого Фоиллана, нам еще надо будет убедить его в том, что только он сможет нанести успешный удар.
Райс только кивнул в знак согласия и начал готовить себе постель. Но сон не шел к нему в эту ночь. Дневное напряжение истощило его и физически, и психически. Еще долго после того как глубокое, ровное дыхание Камбера возвестило, что тот уснул, Райс лежал на спине, глядя на темный потолок и слушая звуки, доносившиеся снизу из таверны, завывание ветра за ставнями.
Он продолжал думать о тех частях разума Синхила, которые он не смог исследовать: они находились за такими мощными непроницаемыми защитами, проникать за которые он не решился, боясь, что будет обнаружен. Он никак не мог предположить, что у людей могут быть такие защиты.
Знает ли Синхил, кто он в действительности, и задумывался ли он когда-нибудь над тем, что он — наследник рода Халдейнов и короны Гвиннеда, узурпированной жестокими Фестилами — королями Дерини.
ГЛАВА VIII
Жесток гнев, неукротима ярость, но кто устоит против ревности?[9]
Имре Фестил упражнялся в фехтовании на тренировочная ном дворе королевского дворца в Валорете, под бдительным оком наставника. По периметру площадки толпились приближенные, криками выражая свое восхищение и помогая владыке советами. Однако присоединиться к королю никто не решался: за малейшую оплошность можно было угодить в опалу.
Все знали, как не любит Имре, когда при нем обнажают оружие — даже люди, не раз на деле доказавшие свою преданность королю. Лишь немногие имели на это право — Армах и Селкирк, его учителя фехтования, и еще горстка избранных. Имре мог счесть изменой и попыткой покушения обнаженный клинок, даже если несчастный придворный желал лишь поупражняться в фехтовании. При малейшем намеке телохранители готовы были броситься на помощь своему господину, атаковав незадачливого партнера по тренировке.
Так что уроки фехтования были для свиты нелегким испытанием.
К тому же, Имре не слишком хорошо владел мечом. Хрупкое телосложение мешало овладеть этим искусством, да и не слишком-то оно и привлекало короля. Наставники весьма средне оценивали его способности и давно отчаялись сделать из правителя истинного бойца.
Однако одолеть его в бою было непросто. Часто бывало, что противник, обманутый неуклюжими маневрами короля, расслаблялся и получал удар, который в настоящем бою мог оказаться и смертельным. И хотя телохранители были все время рядом, тем, кто знал короля, было ясно, что Имре не привык полагаться на посторонних, чтобы защитить себя от возможных убийц.
